«Плач в Раме слышен» или очень сахарный сахар

«Плач в Раме слышен» - это повествование о том, как царь Ирод Великий хотел умертвить новорожденного Христа. Царь приказал воинам избивать всех младенцев от двух лет и меньше. Всего было убито четырнадцать тысяч детей.
Мы живем в такое время, когда младенцев убивают гораздо больше. Их убивают собственные матери в утробе своей. Иногда же при всех попытках «прервать беременность» ребенок все же рождается, и, как правило, мать отказывается от него, как неполноценного, и оставляет в роддоме.
Судьба у таких детей - пожизненное заточение в спец интернате с зарешеченными окнами, ибо, при наличии различных заболеваний, главный диагноз здесь - психиатрический. Правда, православные педагоги, работающие с этими детьми, утверждают, что диагноз в ряде случаев спорный - дети как дети, но с отставанием в развитии по социальным причинам. Для такого ребенка выход за пределы зарешеченного мира равносилен выходу в космос или в неведомое. Однажды прихожане московского храма Святых страстотерпцев Бориса и Глеба в первый раз привезли детей из специнтерната в Оптину пустынь. Автобус запарковался на лужке, где щипал травку теленок, и дети в изумлении бросились к нему:
-  Это кто - большая собака? Смотрите, собака, а травку ест! Она кусается?
-  Нет, не кусается. Это теленок.
-  А можно погладить его?
-  Можно.
Приблизиться к теленку они не решились, но робко протянули ладошки. А теленок вдруг стал вылизывать жарким языком их ладошки, руки, лица. И дети, растаяв от нежности, засмеялись:
-  Теленок добрый! Мягкий и добрый! Почему он облизывает? Почему?
Пришлось объяснять, что теленок научился этому от своей мамы-коровы, потому что, когда он родился, совсем мокренький и слабый, корова вылизала его шерстку, чтобы теленку было хорошо и тепло.
-  Так заведено в природе, - объясняла я, - кошка вылизывает котенка, корова теленка...
-  ... а мама ребенка! - добавили дети и закричали наперебой. - И меня мама вылизала, когда я родился! И меня! И меня!
Потом их уже часто возили по святым местам. Но в ту первую поездку они, как инопланетяне, открывали для себя этот прекрасный Божий мир, где есть теленок, монастырь над рекою, сад со спелыми сливами и сосновый лес. А купаться - это не обязательно залезать в интернатскую чугунную ванну со ржавыми потеками. «Люди, - рассказывали они потом в интернате, - купаются в большой воде, и вода называется озеро».
Купались они тогда в озере впервые. Восторгу было - не описать! А после купания мы накрыли им стол на лужайке, где чего только не было от монастырских щедрот. Съели все, не притронувшись к жареной рыбе и меду.
-  Вы что рыбу не едите?
-  Нам нельзя, - сказал один мальчик. - Мы шизофреники. А в интернате говорят, что дуракам есть рыбу не положено, потому что подавятся косточкой.
-  А хочешь научу тебя есть рыбу?
-  Я умею. Меня знакомые из храма к себе приглашают и учат всему.
-  А почему не ешь, если умеешь?
-  Но ведь некоторые пока не умеют, - сказал мальчик, краснея. - Их пока не приглашают в семью.
С медом все выяснилось чуть позже. После долгих уговоров мед решилась попробовать храбрая девочка Ира, воскликнув тут же: «Очень сахарный сахар. Пробуйте все!» Мед они ели впервые в жизни.
Потом они еще не раз приезжали в Оптину, и в монастыре говорили: «Христиане приехали». А игумен Тихон даже сказал: «Это не нам надо учить их вере, но учиться вере у них».
В церкви эти дети стоят не шелохнувшись и внимают каждому слову службы, крайне неохотно покидая храм. Как и домашние дети, они молятся обычной детской молитвой: «Спаси, Господи, и помилуй моего духовного отца, маму, папу». Имен своих родителей они не знают, но молят Господа спасти их.
Однажды у меня гостил мальчик из интерната, и мы разговорились перед сном.
-  У нас в интернате, - рассказывал он, - нянечка как выпьет, так ругает наших мам: такие-сякие, детей бросили!
-  Ты осуждаешь мать?
-  Нет. Я так люблю Иисуса Христа, что верю каждому Его слову. Господь ведь не сказал - люби только хорошую мать, а если бросила, презирай. А, может, у мамы была такая тяжелая жизнь, что надо ее пожалеть? Интересно, какая она?
Мальчик долго молчал и вдруг сказал:
-  Мы ведь с мамой обязательно встретимся. Соберемся все вместе у Господа нашего Иисуса Христа и сразу узнаем друг друга. А я пойду к ней и скажу: «Мама, это я. Как ты жила на земле, моя мамочка?» И мы будем рассказывать друг другу про все.
Журнал «София» №2.2006 г